Перевод беовульфа на русский язык

Онлайн чтение книги Беовульф Beowulf
Предисловие

Единственная дошедшая до наших дней рукопись «Беовульфа», датируемая концом Х в., входит в так называемое Коттонское собрание и хранится сейчас в Британском музее. Текст был записан благодаря счастливому стечению обстоятельств. Англию христианизовали с двух сторон: с севера (ирландцы) и с юга (миссия папы Григория). Южная миссия шла от католиков и не потерпела бы траты пергамента на языческие стихи даже в христианской справе. Но ирландское христианство само представляло собой смесь новой веры с язычеством, и германские обычаи были близки ему. Не удивительно, что чуть ли не вся поэзия создавалась на севере и только переписывалась у саксов. Папская миссия потерпела неудачу, и в Англии не было такого уничтожения старых текстов, как в ряде других стран. В более поздние века поэму спас сказочный сюжет: она уцелела среди прочих текстов о «деяниях чудовищ». В 1731 г. рукопись пострадала от пожара, а главное — от его последствий: из-за того что вовремя не были приняты меры по спасению пергамента, обуглившиеся края листов продолжали осыпаться. Текст поэмы разделен на 44 главы. Иногда новая глава начинается внутри сложного предложения (эта особенность подлинника обычно не сохраняется в переводах). Сам заголовок поэмы добавлен современными издателями.

В 1786–1787 гг. исландец Торкелин (Grímur Jónsson Thorkelin) был в Англии и сделал два списка с поэмы (один сам, а другой заказал неизвестному копиисту). В то время на краях можно было прочесть гораздо больше, чем сейчас. Он же был первым издателем текста (1815 г.). С тех пор «Беовульф» издавался около двадцати раз целиком (не считая переизданий) и примерно столько же раз переводился на английский. Поэма переводилась также на немецкий (десять раз), датский, французский, итальянский (трижды), шведский, норвежский (лансмол) и голландский (по одному разу). Кроме того, Теркелин перевел весь текст на латынь. Поэму переводили дословно и с попыткой воспроизвести атмосферу подлинника, ритмом оригинала, пятистопным ямбом, размером баллад, нибелунговой строфой и свободным стихом, с аллитерацией и без нее, с огромным количеством архаизмов и простым языком. Даже прозаические переводы очень заметно отличаются друг от друга по манере изложения и характеру стилизации.

Публикуемый ниже текст — первый перевод «Беовульфа» на русский язык. Как уже частично говорилось во вступительной статье, точное воспроизведение поэтических особенностей «Беовульфа» и «Эдды» противоречило бы нормам современной поэтики. Главная из этих особенностей — аллитерация. В каждом полустихе было не меньше одного слова, начинавшегося на тот же согласный, что и в соседнем. Кроме того, все гласные аллитерировали между собой. Ударение в древнеанглийском и древнеисландском чаще всего падало на первый слог корня, и на полустих приходилось по два слога с акцентом. Они отбивали такт, как метроном, а неударные слоги (сколько бы их ни было) проговаривались за примерно одинаковые интервалы времени: быстро, если их было много, и медленно, если их было мало. В таких условиях начало ударного слога было самым важным участком слова, и аллитерация подчеркивала именно эти функционально значимые точки стиха. Легко видеть, что аллитерационный стих был хорошо приспособлен для фонетических особенностей этих языков. Ритм «Беовульфа» основывается на чередовании долгих и кратких слогов, но зависит и от количества слогов в полустихе, хотя регулярный дольник отсутствует. Существовал ряд метрических типов, которыми автор «Беовульфа» пользуется с большим искусством. Но русскому (так же как и современному английскому и немецкому) читателю древнеанглийские стихи кажутся прозой. Аллитерация для него не более чем второстепенное украшение текста, подобно тому как для древнеанглийского поэта была рифма. Рифма внутри строки в сочетаниях типа «гол как сокол» встречалась не так уж редко, но была дополнительной, несущественной частью стиха. С другой стороны, поэты той поры почти никогда не рассматривали аллитерацию как стилистическое средство. Лишь в нескольких случаях две длинные строки подряд имели одинаковую (сквозную) аллитерацию, и можно предположить, что это не небрежность, а особый прием. В «Беовульфе» есть и другие приемы подобного рода: ассонансы, игра слов. Так, мрачный каламбур проходит через все описание Гренделя: по-древнеанглийски «гость» и «дух» звучали очень похоже, а Грендель часто называется злым и проклятым духом, но он же и незваный гость. Однако главное в звуковой ткани «Беовульфа» — это смена метрических типов и неумолкающая аллитерация. Переводчик «Беовульфа» сохранил аллитерацию (хотя не всегда на первом слоге), но он не мог сохранить ее древней функции, поэтому читатель в большинстве случаев даже не услышит созвучий типа «призВАл ДерЖавный Делить с ДруЖиной уДары сражений», «сЛуЖили им ЛоЖами»… и пр. Кроме того, в переводе аллитерируют не только первые согласные и не только начала ударных слогов. Строки в «Беовульфе» очень длинны и конец строки часто не совпадает с концом предложения; полустих же краток и динамичен. Исландцы, которые понимают свои древние памятники без перевода и, следовательно, из всех германских народов слышат их лучше, чем кто бы то ни было, печатают «Старшую Эдду» только полустроками. Так же поступил в свое время с «Беовульфом» один из первых его издателей Торп (В. Thorpe). Изданный полустихами, русский перевод позволяет воспринять текст «Беовульфа» как поэтический.

Современный читатель напрасно стал бы искать в «Беовульфе» привычные ему приемы: в поэме мало сравнений, эпитеты довольно условны, а метафор нет вовсе. У англосаксонского поэта были совсем иные средства воздействия на слушателей. О некоторых из них будет сказано в примечаниях к отдельным строчкам. Но с самого начала следует обратить внимание на то, что в «Беовульфе» масса необиходных поэтических слов и поражающее обилие синонимов, особенно для понятий, связанных с княжеской властью, мореходством и войной. В русском тексте эта черта древнеанглийского поэтического стиля частично сохранена.

В англосаксонской поэме Х века очень многое непривычно для нас. Отсутствуют знакомые приемы обозначения одновременности событий (см, примечание к ст. 917); основной сюжет все время прерывается отступлениями, и эти отступления сами составляют свой собственный сюжет, в котором есть и план и система, хотя ни то ни другое не видно при первом чтении; оба сюжета взаимодействуют по своим, не всегда очевидным для нас правилам; многие события рассказаны не подряд; все время встречаются намеки на людей и сраженья, о которых уже, по крайней мере, тысячу лет никто ничего не помнит, а персонажи поэмы зашифрованы малопонятными нам кеннингами (Хигелак — наследник Свертинга, а королева Хюгд — дочь Хереда, но о Свертинге и Хереде мы только и узнаем из этих кеннингов). Тролли и драконы для нас — существа из мифов, а для людей того времени они были совершенно реальны. Исследователи «Беовульфа», т. е. многие поколения лингвистов, литературоведов, историков, археологов, толковали сложные места в поэме, описывали ее ритм, выясняли истоки древнеанглийского эпоса, его связи с мифом, легендой и историей, разыскивали параллели с Библией, со скандинавской и ирландской традицией, обнаруживали влияние Гомера, латинских авторов и отцов церкви, устанавливали точный возраст поэмы и ее отношение к другим памятникам древнеанглийской литературы. Из «Беовульфа» узнавали об этике и этикете германцев, об их религии, времяпрепровождении и быте. Текст «Беовульфа» служил неисчерпаемым источником самых разнообразных сведений. И лишь сравнительно недавно к специалистам пришло откровенье, что перед ними не литературное ископаемое, а прекрасные стихи. Тогда и появились обстоятельные работы о стиле поэмы и о секрете ее художественного воздействия. Последние пятнадцать лет явились свидетелями нового расцвета беовульфоведения. После того как была обнародована теория двух американских фольклористов Пэрри и Лорда (М. Раггу, А. В. Lord), многие исследователи стали искать формульную основу и тематический каркас поэмы, т, е. те готовые части, которые всегда использует сказитель эпоса. М. Пэрри, специалист по древнегреческому эпосу, изучал творчество сказителей на Балканах и пришел к выводу, что текст героических поэм не выучивается певцом наизусть, а импровизируется, но импровизируется по определенным правилам: певец без перерыва комбинирует словесные формулы и все время использует традиционные темы, т. е. привычные для этого жанра группы идей (приезд героя, отъезд героя, прибытие посла и т. п.). Пэрри погиб молодым от несчастного случая, и его теория приобрела особенно широкую известность после выхода книги А.-Б. Лорда «Певец-сказитель» (А. В. Lord «Singer of Tales»). Эта теория применялась и к изучению «Беовульфа». Цель исследований состояла в том, чтобы установить, был ли «Беовульф» продуктом импровизации или произведением, сочиненным так, как сочиняются поэмы и романы в наши дни. Формульно-тематическая основа «Беовульфа» (угадывавшаяся многими и раньше) была очень убедительно вскрыта в работах фольклористов и не вызывает сейчас никаких сомнений, но отсюда ничего не следует относительно истории возникновения англосаксонского эпоса, поскольку в ту эпоху и сказители, и профессиональные поэты, т. е. люди, вполне осознававшие себя авторами своих стихов, пользовались одной и той же манерой повествования. Школе Пэрри-Лорда противостоит в английской филологии другая, утверждающая, что «Беовульф» имел определенного автора, знавшего и языческие сказания, и латинские стихи, и отцов церкви. Интерес сосредоточился теперь на личности поэта: был ли он неграмотным певцом или образованным человеком (монахом?), начитанным в церковной и светской литературе, и правомерна ли такая постановка вопроса в эпоху, когда от устного творчества переходят к письменной литературе; совместимы ли импровизация и высокое художественное мастерство; импровизировал ли он свои стихи или записал готовый текст. Во многом по-новому стали изучать аудиторию поэта. Англосаксы VII–VIII вв. образовывали военно-аристократическое общество, сочетавшее варварство с глубоким интересом к литературе, а Нортумбрия (королевство на севере Англии) была главным центром европейской культуры того времени. Но важно было сузить понятие «аудитория», чтобы лучше понять замысел поэта.

О «Беовульфе» написано так необозримо много, что каждая строчка в нем может стать поводом для разностороннего обсуждения. В несравненном по глубине анализа издании Клэбера («Beowulf and The Fight at Finnsburg». Edited, with introduction, bibliography, notes, glossary and appendices by Fr. Klaeber. Third edition with first and second supplements. D. C. Heath and Company. Lexington, Massachusetts, 1950) текст «Беовульфа» занимает неполных 120 страниц, а предисловие и комментарии (не считая словаря и цитат из разных источников) — почти 300 страниц петитом, при том что большинство сведений в них все же дано намеком (ссылкой на библиографию). В издании Добби («Beowulf and Judith». Edited by Е. van K. Dobbie. New York, Columbia University Press, 1953; «The Anglo-Saxon Poetic Records», IV), где рассматриваются только лингвистические вопросы, на 98 страниц текста 170 страниц комментариев (петитом), а в библиографии 600 названий. Комментарий, помещенный ниже, несравненно более скромен и преследует только две цели: разъяснить исторические намеки и кеннинги и обратить внимание читателя на систему художественных средств поэмы. Хотя исторические выкладки помогают разобраться в хитросплетении войн и династических конфликтов, к ним надо относиться с большой осторожностью: во-первых, в науке нет общепринятого мнения по рассматриваемым вопросам, во-вторых, мы не знаем, было ли у древнего поэта ясное представление о тех событиях, последовательность и взаимозависимость которых с таким трудом восстанавливают современные ученые.

Источник

О переводе Беовульфа — On Translating Beowulf

«О переводе Беовульфа »
Автор	Толкин Дж. Р. Р. Отредактировал Кристофер Толкин
Страна	объединенное Королевство
Язык	английский
Жанр (ы)	Сочинение
Опубликовано в	Беовульф и фрагмент Финнесбурга
Издатель	Джон Р. Кларк Холл
Дата публикации	1940 г.

« О переводе Беовульфа » — это эссе Дж. Р. Р. Толкина, в котором обсуждаются трудности, с которыми сталкивается любой, кто пытается перевести древнеанглийское героико-элегическое стихотворение « Беовульф» на современный английский язык. Впервые он был опубликован в 1940 г. в качестве предисловия Толкина к переводу древнеанглийской поэзии ; Впервые оно было опубликовано под своим нынешним названием в сборнике «Монстры и критики и другие эссе» в 1983 году .

В эссе Толкин объясняет трудности перевода отдельных слов с древнеанглийского, отмечая, что такое слово, как eacen («большой», «сильный», «сверхъестественно могущественный»), не может быть переведено одним и тем же словом в каждом случае. Он отмечает проблему перевода поэтических кеннингов, таких как sundwudu («лес, т. Е. Корабль»), и то, что язык, выбранный поэтом, в тот момент был уже архаичным. Он объясняет, что такие термины имели отголоски и коннотации другого мира, «неповторимой магии».

В эссе описывается древнеанглийский метр, каждая линия которого состоит из двух противоположных половин. Ударные слоги в каждой половине содержали аллитерирующие звуки в шести возможных образцах, которые Толкин иллюстрирует на современном английском языке. Рифма используется только для спецэффектов, например, для имитации волн, бьющихся о берег. Эссе заканчивается замечанием о том, что все стихотворение состоит из двух противоположных частей, охватывающих «Молодость + Век; он поднялся — упал».

Критики отмечают, что Толкин пытался, а иногда и не соблюдал правила, которые он изложил в эссе в его собственном аллитерационном стихе, в его собственных переводах и даже в его повествовательной литературе, такой как «Властелин колец» .

Содержание

Литературный контекст

Толкиен вклад «по переводу Беовульфу » в качестве предисловия под названием «вводные замечания о прозаическом переводе„Беовульф“» до 1940 года пересмотра CL Wrenn о Джоне Р. Кларка Холл «s книги Беовульф и Битве при Финнсбурге, переводе в современном английской прозу , который был впервые опубликован в 1901 году. Толкин, профессор англосаксонского языка в Оксфордском университете Роулинсона и Босворта , сам попытался сделать прозаический перевод Беовульфа , но отказался от него, неудовлетворенный; он был опубликован посмертно под редакцией его сына Кристофера Толкина как Беовульф: перевод и комментарий в 2014 году.

Предисловие было опубликовано под названием «О переводе Беовульфа » в 1983 году (и в последующих изданиях) в качестве одного из эссе в книгах «Монстры и критики» и «Другие очерки» , также отредактированных Кристофером Толкином.

Сочинение

Эссе разделено на следующие разделы (которые расположены иерархически, но не пронумерованы в оригинале):

О переводе и словах

Толкин комментирует риск использования перевода в качестве замены изучения грамматики и словаря, называя это злоупотреблением и пишет

На основании такого кивкового знакомого (можно предположить) один известный критик сообщил своей публике, что Беовульф — «всего лишь мелочь». Но если пиво и есть, то это напиток темный и горький: торжественный поминальный эль со вкусом смерти.

Он отмечает, что читаемый перевод не всегда может перевести слово на староанглийском (OE) одинаково; таким образом eacen переводится как «стойкий», «широкий», «огромный» и «могучий», в каждом случае правильно, чтобы соответствовать контексту, но теряет ключ к особому значению слова: «не« большой », а« увеличенный »». . На самом деле это слово подразумевает сверхъестественную или сверхчеловеческую силу, как дар Беовульфа от Бога «тридцатикратной силы». И это всего лишь пример, как указывает Толкин, небольшой проблемы для переводчика.

Вторая проблема (по его мнению) — это компактность древнеанглийских слов, которые часто не имеют современных эквивалентов, и фраз, которые «неизбежно ослабляются даже в прозе из-за переноса на наш более свободный современный язык».

Другая проблема связана с кеннингами , которые Толкин называет «поэтическими приемами, . описательными соединениями». Он приводит пример сундвуду («древесина наводнения») для «корабля»; некоторая фраза вроде «поросшие волнами бревна» — это «попытка развернуть, рискуя рассеять ее, кратко вспыхнувшую картину».

Толкин высмеивает «странности», такие как «десять боязливых разбойников вместе» (для строки 2846 Беовульфа в неотредактированной версии Кларка Холла ), как «напоминающих« двух усталых жаб, которые пытались бежать к Тутбери ». Он также не одобряет использование излишне разговорных слов: «Слишком часто знатные люди, посетители и подчиненные появлялись вместо более подходящих и действительно более точных советников, незнакомцев и молодых рыцарей».

Далее он указывает, что язык, используемый поэтом Беовульфа, был уже архаичным, а выбор слов в то время был узнаваемо поэтичным. Толкин приводит в качестве примера beorn , что означало и «медведь», и «воин», но только в героической поэзии оно могло использоваться для обозначения «человека». Он советует переводчику отдавать предпочтение «ударам» и «ударам» и избегать «ударов» и «ударов». Но, с другой стороны, он критикует Уильяма Морриса за то, что он использовал мертвые и непонятные слова «leeds» для др.-англ. Leode («свободные люди», «люди»; ср. Немецкий leute ), даже если антиквары считают, что это слово должно было сохраниться. Толкин также не принимает этимологическую ошибку : мод означает «гордость», а не «настроение»; burg — это «цитадель», а не «городок», хотя современное слово происходит от старого.

Некоторые термины представляют особые проблемы; поэт Беовульфа использует по крайней мере десять синонимов для слова «человек», от wer (как в обороте , человек-волк) и beorn до leod и mann ; Толкин пишет, что в героических стихах было более 25 терминов, которые можно было использовать для обозначения «человека», включая такие слова, как eorl (дворянин, например, «граф»); cniht (молодой человек, вроде «рыцаря»); egn (слуга, подобный «тайну»); или вига (воин). Он утверждает, что переводчику не следует избегать слов из средневековья, которые могут указывать на эпоху рыцарства: лучше мир короля Артура, чем «красные индейцы», а в случае слов, обозначающих доспехи и оружие, выбора нет.

В случае сложных слов Толкин отмечает, что переводчик должен

колеблясь между простым называнием обозначенного предмета (так «арфа» 1065, gomen-wudu «play-wood») и преобразованием комбинации во фразу. Первый способ сохраняет компактность оригинала, но теряет цвет; последний сохраняет цвет, но даже если он не искажает и не преувеличивает его, он разрыхляет и ослабляет текстуру. Выбор между злом будет варьироваться в зависимости от ситуации ».

Толкин завершает раздел, предупреждая переводчика, что даже самые потрепанные кеннинги не утратили своего значения и коннотации. Принимая во внимание, что, утверждает он, древнеанглийское слово hlaford , означающее «лорд» (происходящее от него), было всем, что осталось от античного hlafweard (что первоначально означало «хранитель хлеба», «хранитель хлеба») в повседневной речи, использованные в стихах поэтические фразы сохранили отголоски потустороннего мира:

Тот, кто в те дни говорил и слышал flæschama « одежда из плоти», ban-hus «дом из костей», hreðer-loca «сердце-тюрьма», думал о душе, заключенной в теле, так же как и о самом хрупком теле. в доспехах, или как птица в узкой клетке, или как пар, запертый в котле. . Поэт, произнесший эти слова, видел в своей мысли храбрых людей древности, идущих под небесным сводом на островной земле [ middangeard ], осажденных безбрежными морями [ garsecg ] и внешней тьмой, с суровой храбростью переносящих краткое дни жизни [ læne lif ], до часа судьбы [ metodsceaft ], когда все вещи должны погибнуть, leoht и life samod . Но он не сказал всего этого полностью или прямо. И в этом заключается непередаваемая магия древнеанглийского стиха для тех, у кого есть уши, чтобы слышать: глубокое чувство и пронзительное видение, наполненное красотой и смертностью мира, пробуждаются короткими фразами, легкими прикосновениями, короткими словами, звучащими, как арфа. струны резко перещипываются.

На метр

Толкин заявляет, что он собирается дать отчет о древнеанглийском метре, используя современный английский, выявив «родство предков двух языков, а также различия между ними».

Толкин объясняет, что каждая строка древнеанглийской поэзии имела две противоположные половины, группы слов, которые имели шесть возможных вариантов ударения, например, «падение-падение», например

набивает | броня. 4 . 1 4 . 1

где 4 означает полный подъем (максимальное напряжение), а 1 — наименьшее падение напряжения.

Схема столкновения будет похожа на

на высоком | móuntains. 1 . 4 4 . 1

Толкин подчеркивает, что эти шаблоны по-прежнему встречаются повсюду в современном английском языке; Поэзия отличается от прозы, утверждает он, тем, что поэт убирает все остальное, так что «эти образцы противостоят друг другу».

Затем Толкин предоставляет «бесплатную версию Беовульфа 210-228 в этом метре. Этот отрывок следует читать медленно, но естественно: то есть с ударениями и тонами, требуемыми исключительно чувством». Первые несколько строк, которые, как говорит Толкин, являются вольным (не буквальным) переводом древнеанглийского, гласят:

Вариации

В этом разделе Толкин описывает варианты основных паттернов. Например, отжимания (между подъемами) обычно были односложными, но количество слогов не ограничивалось староанглийским размером, поэтому в полустрочке разрешалось использовать ряд слабых слогов. Другие варианты включали разбиение слова «лифт» на два слога, первый короткий, но ударный, второй слабый, с, например, «vĕssel» вместо «лодка».

Аллитерация

Толкин утверждает, что называть древнеанглийский стих аллитеративным неправильно по двум причинам. Во-первых, это не принципиально для счетчика, который бы работал без него. Во-вторых, это зависит не от букв, как в современной английской аллитерации, а от звуков. Таким образом, древнеанглийская аллитерация — это «согласование ударных элементов в начале с одного и того же согласного или в начале без согласного». Далее, все слова, начинающиеся с любой ударной гласной, считаются аллитерирующими: он приводит пример «старого» аллитерации с «нетерпеливым».

Расположение

Толкин устанавливает три правила древнеанглийской аллитерации. «Один полный подъем в каждой полулинии должен повторяться». Во второй половине линии только первая попытка может повторяться, а вторая — нет. В первой половине оба подъема могут быть аллитерирующими; более сильный должен сделать это. Он отмечает, что эти правила заставляют вторую половину линии сначала иметь более сильный подъем, поэтому линии имеют тенденцию спадать в конце, в отличие от «увеличения интенсивности» в начале следующей линии.

Функция

Толкин утверждает, что «основная метрическая функция аллитерации состоит в том, чтобы связать два отдельных и сбалансированных паттерна вместе в единую линию», поэтому она должна быть как можно раньше во второй полупрямой. Также он оживляет и снимает тяжелые узоры (с двойной аллитерацией).

Рифма используется только «безвозмездно и для спецэффектов». Здесь он приводит пример из самого Беовульфа , строки 212–213: ‘stréamas wundon || sund wið sande ‘( волны разбивают || море о песок ), где wundon фактически рифмуется (внутренне) с «sund». Толкин поясняет: «[здесь] спецэффект (разбойники бьют о берег) можно рассматривать как преднамеренный». Его версия отражает рифму и аллитерацию, а также значение:

Толкин заканчивает эссе анализом строк 210-228 Беовульфа , предоставляя исходный текст, отмеченный ударениями и его метрическими образцами для каждой полустроки, а также дословный перевод с подчеркнутыми поэтическими словами. Он отмечает, что есть три слова для обозначения лодки и волны, пять для мужчин и четыре для моря: в каждом случае одни поэтические, другие нормальные.

Он также отмечает, что предложения обычно заканчиваются в середине строки, поэтому «разрыв смысла и метрический разрыв обычно противопоставляются». Он также отмечает, что важные элементы во вторых полупрямах часто «перехвачены, повторены или переработаны», что придает Беовульфу характерный « параллелизм » . Это видно, утверждает он, не только в таких мелких деталях, но и в параллельном расположении повествовательных, описательных и речевых отрывков; в использовании отдельных отрывков, описывающих случаи раздоров между шведами и геатами; и в самом крупном масштабе, в том, что все стихотворение

сам по себе подобен строке своего собственного стиха, написанной крупным, баланс двух больших блоков, A + B; или как два его параллельных предложения с одним подлежащим, но без выраженного союза. Молодость + Возраст; он поднялся — упал. Возможно, он не будет, в целом или в деталях, плавным или музыкальным, но он прочен: сложная работа строителя из настоящего камня.

Прием

Марк Ф. Холл, исследуя собственное использование Толкином аллитеративного стиха, пишет, что Толкин отмечает, что «поэт Беовульфа, вероятно, сознательно использовал архаические и литературные слова», и сравнивает это с собственной практикой Толкина в таких стихах, как « Сказание о детях мира». Хурин », где, как считает Холл, слова Толкина можно применить к его собственному стиху:« Его манера, условности и его размер не похожи на современные английские стихи. Кроме того, он сохранился фрагментарно и случайно, и только недавно времена были заново расшифрованы и истолкованы без помощи каких-либо традиций или лоска ». Холл далее комментирует, что в «Lays of Beleriand» Толкин не прислушался к своему собственному предупреждению об архаизме, поскольку он использует слово «странный» архаично для обозначения «судьбы» (др.-англ. «Wyrd») и предполагает, что это могло быть реакция на «жесткость и формальность перевода аутентичной англосаксонской литературы».

The Green Man Review отмечает, что Толкин как переводчик делал акцент на выборе слова, которое лучше всего соответствовало бы тону стихотворения. Он защищает использование поэтом Беовульфа высокопонятного языка, который был анахронизмом даже во времена [поэта]. Он также использует работы более ранних переводчиков Беовульфа, чтобы дать веселые примеры того, чего следует избегать при переводе древнего текста ». Рецензент заключает, что вместе с «Монстрами и критиками» эссе «на удивление дальновидны. Если немного подправить, они могут легко послужить защитой « Властелина колец » от обвинений в том, что его громкий язык расходится с «юношеский» заговор «.

Автор фэнтези и научной фантастики Алекса Чипман пишет, что, хотя Толкин был «категорически против любого перевода Беовульфа в прозе, поскольку это, по сути, стихотворение», он согласился с тем, что «если кто-то пытается прочитать оригинал, имея перевод иногда это удобно, может помочь «. Она вспоминает свои собственные исследования Беовульфа с «огромной стопкой словарей и книг по грамматике» и обращает внимание на комментарий Толкина о том, что «Возможно, самая важная функция любого перевода, используемого студентом, — предоставить не модель для подражания, а упражнение. для исправления «.

Тот же комментарий относительно функции любого перевода цитируется Хью Магеннисом в своей книге « Перевод Беовульфа: современные версии в английских стихах» , а также вступительное замечание Толкина о том, что перевод стихотворения в «простую прозу» — труд умелых и внимательных людей. — Кованый метр (чтобы не сказать больше) нуждается в защите ». Магеннис пишет, что Толкин «продолжает обеспечивать такую ​​защиту», настаивая на том, что « Кларк Холл » был предложен не для того, чтобы дать людям возможность судить оригинальное стихотворение или заменить его, а «чтобы помочь в изучении». Он также цитирует настойчивость Толкина, что «современный английский перевод прозы Беовульфа должен быть« гармоничным »и избегать« разговорной речи и ложной современности ». Магеннис утверждает, что

Это убеждение дает основание для расширенного регистра, включающего черты архаизации, такие как он находит в « Кларк Холле » Ренна : «Если вы хотите переводить, а не переписывать Беовульфа » , — заявляет Толкин, — «ваш язык должен быть литературным и традиционным: не потому, что прошло много времени с тех пор, как стихотворение было написано, или потому, что оно говорит о вещах, которые с тех пор стали древними; но потому что дикция Беовульфа была поэтической, архаичной, искусственной (если хотите) в тот день, когда было написано стихотворение ». Здесь Толкин приводит доводы в пользу литературного соответствия между источником и переводом: перевод делает больше, чем просто передает (чтобы вернуться к более ранней цитате Толкина) «суть стихотворения и предоставляет студенту-профессионалу материал и руководство, необходимые для начала. этапы изучения оригинала »; это сделано в соответствующем стиле, который предполагает качества древнеанглийского.

Академик Филип Митчелл комментирует, что «все эссе заслуживает серьезного изучения», и отмечает, что, помимо прочего, Толкиен, «англосаксонский стих не пытается предложить головоломки, а представляет собой эстетику сжатия в медленном измерении баланса».

В своей диссертации Петер Грибаускас пишет, что Толкин озабочен «структурными сопоставлениями» в « Беовульфе : монстры и критики » и «О переводе Беовульфа ». В этих эссе, утверждает Грибаускас, Толкин говорит о концепциях баланса и противостояния и действительно завершает эссе о переводе синекдохой , «структурным видением целого, которое можно увидеть в мельчайшей части» в отрывке (цитированном выше) где Толкин говорит о «двух великих блоках, A + B». Он отмечает, что Толкин использует эту концепцию в своей художественной работе «Властелин колец» .

Переводчик Росс Смит комментирует, что, хотя Толкин осторожно подходил к публикации своих переводов Беовульфа , «он был вполне готов объяснить подход, который, по его мнению, должен быть применен к такой монолитной задаче». Смит указывает, что, в отличие от публикации прозы или перевода стихов, объяснение своих критериев перевода не подвергало Толкина эстетической критике. Смит отмечает, что Толкин «несколько пренебрежительно относится» к версии Кларка Холла , так как полезны такие вещи, как учебные пособия и многое другое; включение древнеанглийской поэзии в современную английскую прозу неизбежно создает нечто «скучное и плоское», поэтому Толкин предпочитает версии, которые пытаются сохранить рифму и размер оригинала. Смит отмечает, что такое же мнение можно найти в эссе Толкина «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь».

Источник