Линн Флевеллинг. Осколки времени. Глава 1
Глава 1.Дождь по крыше.
Но, несмотря на назойливость и меланхоличность этой мелодии, Алек испытывал даже какое-то облегчение. Прошлый год для обоих выдался непростым. Они потеряли стольких людей, из тех, что были им дороги: Миррицию, Леди Килит, Герцога Мальтуза. Едва не потеряли и дочку Микама Кавиша, Иллию. Да, Алек, конечно, очень глубоко переживал потери. Но Серегил… он просто зацикливался на своей боли, чувствуя виноватым себя. И впервые за долгие месяцы Серегил, наконец-то, снова занялся сочинением музыки, так что Алек был ничуть не против, чтоб он мешал, хоть это и означало, что почитать нынче Алеку не удастся.
Он закрыл свою книжку.
— А у тебя мило получается. Сыграешь мне её?
Серегил кинул взгляд на ауренфейскую арфу, висящую на стене.
— Я ещё не закончил.
— Так сыграй, что есть.
Серегил бросил на него косой взгляд.
— Я тебе мешаю.
— Самую малость.
С извиняющейся полуулыбкой Серегил расправил свои длинные конечности и восстал из своего гнезда. Сняв со стены арфу, прошёлся по струнам, немного подстроил их и взял несколько аккордов мелодии, похожей на погребальную песнь.
— Да занудство!
Серегил повесил арфу обратно на её крюк и обернулся к Алеку, уперев руки в бедра.
— Если мне ещё хоть раз придётся доставлять какой-нибудь любовный талисман или разыскивать компрометирующее послание, я повешусь!
— Мы же бываем при дворе.
— Да, бываем…, и как бы меня ни заботила наша юная королева, с меня довольно этой пустопорожней болтовни. Это больше, чем я в силах вынести!
И их злопыхателям было бы, о чём ещё почесать языки, если бы они увидели их сейчас, бездельничающими в своих потаенных апартаментах в Олене и Выдре, на этой жутко немодной Улице Синей Рыбы за Урожайным Рынком! Серегил оставался тайным владельцем этого местечка, являвшегося их настоящим домом, их убежищем от бесконечной круговерти социальных обязанностей, налагаемых на них их положением. Как то: увеселительные мероприятия в особняке на Улице Колеса, посещение салонов тех из господ, кто ещё оставался им друзьями, вечера в Доме Орески с Теро и Магианой, приведение экипировки в соответствие последними модными тенденциям посредством ювелиров и портных. С окончанием войны полтора года назад всяческих роскошных вещичек снова стало в изобилии, так что у дельцов чёрного рынка настали голодные времена.
Очень многие были недовольны состоянием дел с театром. С тех самых пор, как перед самым концом войны вдруг неожиданно исчез Мастер Атре вместе со своей замечательной труппой, Золотой Журавль так и стоял пустым, но остальные городские труппы по-прежнему не выдерживали никакого сравнения с ними.
— Ну, ладно, и что же ты хочешь сделать? – поинтересовался Алек.
— Убраться подальше из этой проклятой столицы!
— Тогда поехали в Уотермид? Мы сто лет уже не виделись с Микамом и его семейством.
Серегил с сомнением глянул на дождь за окном и его тонкие губы покривились. Поездка эта обещала быть жутко сырой и промозглой, он же старался по возможности холода и сырости всячески избегать.
— Быть может, через несколько дней. Если сменится погода. Тем более, что нам по-любому придётся вернуться на Улицу Колеса, чтобы появиться на дне рождения Коратана.
Он подкинул немного дровишек в огонь и снова развалился посреди своих подушек, подобрав с пола одну из книг.
Линн Флевеллинг. Осколки времени. Главы29-30 из 30
ГЛАВА 29 Передышка
ТОРОПИТЬСЯ назад в Римини смысла не было.
Клиа, забрав Теро и Мику, вернулась в Глубокую Гавань, чтобы выполнять свои обязанности управителя острова. Она послала к Королеве Элани быстроходный корабль с полным отчётом и с просьбой разрешить ей вернуться в Скалу, чтобы выносить своё дитя. Неделю спустя ей пришёл ответ, в котором сообщалось, что просьба её удовлетворена, однако ей следует оставаться на месте до прибытия королевы, что ожидается в течение нескольких ближайших месяцев.
Серегил с Алеком и Микамом всё лето оставались в Зеркальной Луне, лишь изредка навещая своих друзей в Глубокой Гавани. В поместье в поисках мирного пристанища всё прибывали новые и новые ‘фейе и я’шелы, желающие прожить там остаток дней. Они вливались в ряды тех, кто отстраивал сельские домики для размещения всё растущего населения деревни. Те же, у кого обнаруживались магические задатки, направлялись на обучение к Теро, и маг был весьма рад занять себя этим мудрёным делом.
Серегил и Алек с Микамом частенько работали со строителями. Микам оказался прав: в Зеркальной Луне начала разрастаться весьма приличная деревушка. Руки их покрылись мозолями, сами они загорели, и стали смуглыми, как орех.
Однажды ранним вечерком, когда Алек и Серегил, усевшись в тени деревьев, потягивали из кружек первый тураб, сваренный в их поместье, и поглядывали на работу строителей, Алек обернулся к нему и сказал:
— Думаю, ты счастлив.
Серегил вскинул бровь, глянув на него.
— С чего это ты взял, будто я был несчастлив?
— Сам знаешь.
— Мы с Теро уже всё давно обсудили. Да, ему нелегко, но он утверждает, что он не первый ослепший маг, и что он, ей-богу, ни в чём меня не винит. Так что даже не собираюсь разводить тут нюни и тем самым его оскорблять. У него своя небольшая школа магии, а скоро родится дочурка. Так что, он тоже вполне себе счастлив.
— Прекрасно. Но, сдается мне, дело не только в этом. Мне думается, тебе нравится здесь.
— Что-то ты сегодня чересчур напрягаешь свои мозги, – подтрунил над ним Серегил.
— Да вот гадаю, не хочешь ли ты тут остаться?
— Надолго?
Два дня спустя Серегил с Алеком повезли Королеву со свитой в пещеры. Сами ехали во главе эскорта из слуг Элани, Мэра Хасена с супругой и прочих именитых горожан. Оракула с сопровождающими везли в открытом экипаже, убранном по борту цветами. Элани с Клиа ехали по обе стороны от него.
Каменная резьба, обрамлявшая вход в первую пещеру, здорово пострадала при землетрясении, однако её так искусно восстановили, что этого было и не сказать.
Гвардейцы Клиа окружили украшенный цветами алтарь, над которым плясало пламя, отражаясь в чаше с чистейшей водой, установленной рядом. Жрец со жрицей провели краткую церемонию освящения, после чего проследовали за Оракулом, Элани и Клиа внутрь, оставив прочих ожидать их снаружи, на солнышке.
Третью пещеру восстановили вместе с каменной стеной, которую слепил Теро, в том виде, в каком это было до катаклизма. Даже ослепнув, Теро оставался художником.
Далее последовала череда недель развлечений и отдыха. Элани откровенно наслаждалась возможностью побыть вдали от Римини, с его ограничениями и обязанностями, временно сложив всё это в надёжные руки своего дядюшки, наместника Коратана.
Она совершила поездку в Меноси, однако наотрез отказалась расположиться в древнем дворце, а вместо этого приказала возвести небольшой и совершенно очаровательный летний дворец на мысе неподалёку от Глубокой Гавани. Она привезла с собой архитектора и команду плотников и каменщиков, чтобы те немедленно приступили к своей задаче, да ещё наняла кучу народу со всей округи.
Тем временем сама она занялась конными выездами и пикниками, катанием на лодках и охотой.
Придя в восторг от Зеркальной Луны, она прогостила там целую неделю,и имение закружило в водовороте игр и пирушек. У Алека было собственное стрельбище, так что вдвоём с королевой они провели там немало прекрасных часов. Именно там, взяв с Алека клятву сохранить всё в строжайшей тайне, она поведала ему о том, что у неё есть жених, некий маркиз, с которым Алек и Серегил как-то играли в азартные игры. Жених был неплох, и Алек пообещал ей не выдавать её секрета. Своей матушке она этого пока что не говорила. Там, на стрельбище, одетая для стрельбы из лука, с растрепавшейся на лёгком ветру косой, она в который раз поразила Алека своей чистотой, свежестью, светлым юмором и умом. И он молился лишь о том, чтобы она никогда не утратила ничего из этого: со Скалы довольно уже мрачных времен!
Новая Губернатор, умная и хваткая Эрцгерцогиня Нурана, прибыла, когда лето уже начинало клониться к закату и настала пора уезжать.
Клиа, Теро и Мика отплыли обратно в Римини вместе с Элани и захватив с собой из Зеркальной Луны ‘фейе с врождённым даром к магии.
Серегил нанял морского капитана, взявшегося отвезти его, Микама и Алека в Скалу, вместе с грузом в пару дюжин чудесных лошадей из Зеркальной Луны, предназначавшихся для Уотермида.
ГЛАВА 30 Ночь скорби
Он криво усмехнулся под своей маской: но чем выше риск, тем больше удовольствия!
Шмыгнув в ближайший проулок, юркнув между парой ночлежек, он схватился за крепкий на вид водосток и вскарабкался по нему, словно белка. Запрыгнув на присыпанную снегом черепичную крышу, протянул руку Алеку, помог ему вскарабкаться тоже, затем выглянул из-за края крыши. Жандармы, а их там была целая уйма, грозили им кулаками и размахивали своими дубинками, однако преследовать далее не решились.
И наконец, чтобы сберечь ваше время от писем и поисков блогов. Вот он, настоящий дурман: нет, это не последняя книга из написанных мной, это всего лишь последний роман про Ночных скитальцев. Я так думаю. Может быть.
Никогда – слишком уж грустное слово. Будут ли новые рассказы про ночных скитальцев? Надеюсь. Новые книги про Тамир и Ки? (Давайте не забывать и про них). Вероятно. Сказать по-честному, в настоящий момент я живу во власти новых видений, незнакомых голосов и неизведанных стран. Мимо шастают всякие странные племена, словно проверяя, готова ли я поиграть и с ними, например, мальчик, который умеет читать по воде. Посмотрим. В какую бы форму не вылились мои новые книги, надеюсь, вы будете снова со мной.
А пока что, огромное вам спасибо за то, что вы были рядом.
LYNN FLEWELLING
Redlands, CA
March 31, 2014
Линн Флевеллинг. Осколки времени. Глава 10 из 30
Глава 10. Видения и Визиты.
Алек, всё ещё закутанный в покрывало, присел на свой край постели. Всю остальную постель утащил к себе Серегил.
— Ты должен хоть что-нибудь вспомнить, Серегил. Судя по тому, как ты кричал, ты был здорово перепуган.
Серегил перевернулся к нему, сел, однако, держась чуть-чуть поодаль.
— Я же сказал тебе, Алек: понятия не имею, о чём эти сны. Может быть, Иллиор так забавляется мной. Или оберегает меня, не знаю. Знаю лишь, что это пугает меня, чего не так-то просто добиться. Прошу, тали, постарайся это понять.
— Когда ты видел те свои сны про Шлем и про Нисандера, ты знал, о чём они.
— Да, но я понятия не имел, что они значат, покуда не было уже слишком поздно. Разве не так?
Он опустил голову и основанием ладоней устало потёр глаза.
— Я не в состоянии контролировать свои сны. И понятия не имею, насколько они провидческие на сей раз. У меня уже давно таких не было. Если снова приснится, и ты будешь уверен, что это опять оно, растолкай меня как угодно, пока я не успел всё забыть, ладно? Ради меня, Алек?
— Конечно. А теперь, может, поделишься всё-таки одеялом?
Серегил невесело улыбнулся.
— Спасибо.
Остаток недолгой ночи прошёл без приключений.
Серегил почти сразу же провалился обратно в глубокий сон. Алек, поняв, что не в силах сомкнуть глаз, зажёг свечку и уселся на кресло возле кровати, посидел так немного, силясь подремать, и в то же время уследить за Серегилом, но, поняв, что так ему не поспать, да и с Серегилом, вроде бы, всё в порядке, взял свечку и прошёлся по комнате, ища, чем бы таким заняться. Мастерить оперение для стрел было темновато, почитать нечего. Бросив ещё один взгляд на возлюбленного, Алек направился вниз, решив раздобыть что-нибудь в разорённой библиотеке и тут же вернуться назад.
На полках лежали четыре потрёпанных книги, две из которых оказались довольно древними, написанными на каком-то языке, вроде древней Коники, впрочем, в нём Алек смыслил мало. К тому же, они оказались довольно ветхими: стоило ему раскрыть одну из них и коснуться пожелтевшей страницы, с неё посыпались клочья пергамента. Оставив эти книжки Серегилу, Алек изучил две другие.
Одна оказалась толстенной амбарной книгой, заполненной многолетними записями фермерских дел, в основном касавшихся продаж лошадей. Последняя, и самая многообещающая, была в обложке из красной кожи с красивым узорным тиснением из серебра по краю. На корешке, однако, он не нашёл никакого названия. Видимо, это был дневник, который вёл кто-то из последних хозяев Зеркальной Луны. Даже, вернее, хозяйка, ибо на первой же странице он обнаружил подпись: «НЕТЕЛИЯ-Э-СЕРА МАЛИЯ КАЛА из ЗЕРКАЛЬНОЙ ЛУНЫ», написанную неровным, крючковатым почерком. И имя, и язык надписи были скаланскими. Скаланская знать переняла ауренфейскую манеру именовать себя ещё во времена Идрилейн Первой, избравшей своим Консортом одного из предков Серегила. Фория перед смертью, конечно, сменила моду, издав на то особый декрет, однако теперь, говорят, всё возвращалось обратно.
Нетели в своём дневнике вела записи весьма скрупулёзно. Пространные пассажи, написанные всё той же корявой рукой, тут и там перемежались иллюстрациями в виде изящных чернильных рисунков, изображавших в основном морские ракушки, птичек, всяких морских тварей и прочие объекты природы. Перелистнув в самый конец, Алек увидел, что последняя запись датирована примерно двумястами лет назад. Это выглядело многообещающе. Сунув книгу подмышку, он отправился обратно в спальню.
Серегил был по-прежнему, каким он его и оставил. Дыхание ровное, лоб сухой и прохладный.
— Что же творится в бедной твоей голове? – прошептал Алек, убирая со щеки любимого выбившуюся прядку мягких каштановых волос. Серегил шумно вздохнул, повернулся лицом за рукой Алека, однако же, не проснулся.
Усевшись со своей книжкой в кресло, Алек придвинул поближе подсвечник и раскрыл страницы. Прежде всего решил рассмотреть рисунки, а уж потом этот неразборчивый текст.
Судя по обнаруженным им нескольким очаровательным миниатюркам, Нетелия-э- Сера неплохо владела и красками. В одной картинке он сразу же узнал открывающийся спереди дома вид на пруд. Другая, похоже, изображала Глубокую Гавань каких-нибудь пару сотен лет тому назад. Ещё тут было несколько учебных рисунков детских личиков, с неподдельным любопытством взирающих на Алека сквозь века своими голубыми глазами.
Почти в самом начале книжки ему попался ещё один портрет. То был мужчина, определённо Ауренфейе, с их изящными чертами и характерными высокими скулами. Художница лишь слегка обозначила одежду – что-то, вроде чёрного халата, решил Алек – лицо же и волосы были прорисованы со всеми тщательностью и любовью. Волосы этого человека были слегка посветлей, чем у Серегила, и заплетены в две длинные тонкие косы, обрамлявшие по бокам лицо. Но серые глаза были того же глубокого цвета. Леди Нетелии удалось очень точно его передать. Запись, относящаяся к портрету, была короткой, но полной восторга.
«Спала в пещере снов и опять видела своего прекрасного ауренфейского принца. Если бы я только сумела узнать, как его имя, я смогла бы раскопать его историю. Но он по-прежнему встречает меня молчанием, смотрит мечтательно сквозь меня, словно я лишь пустое место, а тот, кого он действительно любит, стоит где-то у меня за спиной. А потом он вдруг так помрачнел, что даже испугал меня. Я же не смела отвести от него взгляда, и лишь наблюдала, как он исчез в слезах».
— Ну, у нас, конечно, нет никаких королевских особ, однако облик у него вполне царственный. Красивый малый, но если её сон, действительно, что-то значил, его история не может оказаться счастливой.
— Поэтому мне бы тоже хотелось вздремнуть в той пещере оракула.
Широко улыбнувшись, Серегил встал, потянулся в раннем утреннем свете, втянув живот.
— И мне. Уверен, это можно будет устроить.
Они умылись, оделись для поездки верхом и отправились посмотреть, не проснулся ли уже Седж. Тот ещё спал, как и Теро, который когда-то уже успел подменить Микама. Маг наполовину сполз со стула возле кровати. На его голой шее, лодыжках, запястьях краснели рубцы после схватки с тварью, которой был одержим гвардеец.
Через толстую деревянную дверь доносилось громкое сопение Микама, так что они решили пока что его не беспокоить.
Впрочем, внизу, в доме, уже вовсю суетились домашние.
— Нет, конечно же, помилуй Свет! В Тёмные Времена Пленимара, до того, как Курос освободили, всякого ‘фейе, в ком учуяли бы хоть признак владения кухонной магией, убили бы. Как правило, так случалось с детишками, которые были ещё глупы и по неосторожности попадались. Впрочем, иногда специально, за деньги, нанимали некроманта, чтобы тот прочесал дом и проверил прислугу, нет ли среди ‘фейе кого-то с такими способностями. Мне повезло: сюда ни разу не приходили. Хотя, когда у нас ловили таких, нас всех сгоняли на место экзекуции и заставляли смотреть.
Краем фартука она промокнула глаза, потом сняла с крюка сковородку, скинула на неё бекон и поставила на решётку на очаге. Ворочая вилкой полоски бекона, она покачала головой и тихо произнесла:
— Это ужас, что творили с ними.
— Неужели никто из них не посмел дать отпор? – спросил Алек.
— Такие не заканчивали рабами.
— Надо думать. Прости.
Примерно через час к ним ворвался Вадэ, сообщив весть о том, что сюда едет огромная колонна всадников и повозок. Оставив Седжа под присмотром Микама, Алек с Теро и Серегилом отправились встречать Клиа.
Яркое солнце сверкало на шлемах и снаряжении Клиа и её солдат, скакавших лёгким галопом по идущей к поместью дороге.
Клиа, во главе колонны, была в полной экипировке. Рядом с ней, на своём пони, полученном от неё в подарок ещё в Римини, ехал Мика, одетый в жакет и штаны для верховой езды и блестящие новым глянцем сапожки. Зелла, верхом на резвом вороном с Куроса, скакала слегка позади. Едва они доскакали до дома, какая-то седовласая дама, в которой Алек узнал Капитана Бреччию, одну из самых преданных офицеров Клиа, возглавила колонну и повела всадников в сторону пастбища позади усадьбы.
Клиа же с Микой и Леди Зеллой поскакали навстречу Алеку и прочим.
Алек с друзьями отвели Клиа в покои Седжа.
Оказалось, что тот играет с Микамом в карты, и оба хохочут, как будто старинные приятели. Алек улыбнулся: Микам частенько производил на людей подобный эффект. На Капитане была незнакомая одежда пленимарского кроя, которая, конечно же, досталась ему от прежних здешних жильцов.
Завидев форму Клиа, её золотой нагрудный знак, Седж вскочил на ноги и прижал к сердцу сжатый кулак.
— Приказывайте, Ваше Высочество!
— Благодарю, Капитан. Рада видеть Вас в добром здравии.
Уронив кулак, Седж, тем не менее, оставался стоять по стойке смирно.
— Мне следует благодарить за это вот этих добрых людей, Ваше Высочество. Лорд Теро, полагаю, теперь, когда мне нечего опасаться за свою жизнь, с моей памятью стало получше.
Клиа заняла стул у окна и указала остальным, чтобы тоже садились.
— Вольно, Капитан. Прошу Вас, присаживайтесь.
Немного поколебавшись, Седж осторожно присел на краешек кровати.
— А можно это снова открыть?
— Ну, да, только это другое заклинание и тебе вряд ли захочется то и дело применять его. – Теро взял маленькую хрустальную коробочку и вручил её Мике. – Давай, попробуй сам. Нужно произнести артурвия дескорум, и произнося, сосредоточиться на кончиках своих пальцев: представить себе силу, идущую через них, которая запечатывает шкатулку, словно реальным кусочком расплавленного воска.
Как он и полагал, Мика справился с этим с одной попытки.
Так же, как сам Теро, когда Нисандер обучал его заклинанию.