Перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву (дата)
Перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву – важный шаг в становлении русского государства и в возвышении Москвы. Уникальное географическое положение, рост влияния Московского княжества в северо-восточных землях и присоединительная политика московских князей очень быстро сделали Москву новым центром русской державы.
Предпосылки возвышения
Хроники, написанные уже после смерти Андрея Боголюбского, упоминают о Москве, как о городе, в котором живут московиты – жители Москвы. Имя города встречается в летописях многих военных событий того времени. Москва стала точкой на карте, в которой встречают друзей и отражают натиск врагов. Небольшой недавний городок быстро становится особым городом личного княжения. Перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву не состоялся бы, если бы к середине четырнадцатого века последняя не обладала нужным размером и влиянием.
Формирование нового православного центра
Знаменитый Иван Калита сделал Москву центром не только политической, но и религиозной жизни. До этого центром богослужения и постоянным местом жительства митрополита был Владимир на Клязьме. Течение времени и постоянное лавирование между строптивыми князьями, татарскими ставленниками и собственным мятежным людом снизили значение Владимира. Битва за статус центра русского православия разгорелась между Москвой и ее вечной соперницей — Тверью.
Борьба за митрополита
Перенос митрополичьей кафедры из Владимира сопровождался ожесточенной борьбой между Москвой и Тверью. Князья этих земель наперебой стремились угодить татарскому хану, стараясь склонить всесильных монголов на свою сторону. Между тем монах одного из тверских монастырей написал в Константинополь жалобу на митрополита Петра. Были высказаны факты симонии (раздачи церковных должностей) и пренебрежения церковными обязанностями.
Для владыки всея Руси возникла реальная угроза низложения. Но такое мероприятие не было бы возможным без одобрения многочисленного русского духовенства, а в дела церковные татарские ханы и их посредники предпочитали не вмешиваться. Для них важнее были подати и дани, регулярно приносимые русскими князьями. А духовную сторону жизни ханы предпочитали не обсуждать и на политику церкви влияния не оказывали.
Восхождение Петра на престол митрополита не обошлось без влияния московских князей. Обретя духовную власть над православными, Петр не забыл оказанных услуг и всецело поддерживал московских правителей. Он подолгу жил в Москве, там же и умер, и был похоронен. Многочисленные подношения и ходатайства московских князей сделали свое дело – покойный митрополит Петр был канонизирован под именем первого московского и всея Руси чудотворца. Перенос митрополичьей кафедры из Владимира на Клязьме в Москву стал уже наполовину решенным вопросом.
Преемник чудотворца
Преемником Петра стал новопризванный грек Фиогност. В конце 1327 года константинопольский патриарх Исайя назначил его Киевским митрополитом с постоянным местом служения в Москве.
В 1328 году Фиогност посетил северо-восточные русские земли, которым, по просьбам Галицких и литовских князей, была выделена отдельная митрополия. Но Фиогноста не устраивала скромная должность патриарха уездного городка. Он задался целью объединить северную и восточную Русь под одним православным крестом. Именно при нем стал окончательно возможным перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву. Дата предстоящего события была согласована с Константинополем. Фиогност задался целью превзойти все известные русские города и сделать Москву единым центром православного мира.
Благоустройство столицы
Возможно, перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву при князе Калите и не состоялся бы, если бы не было такой активной поддержки нового митрополита. При нем было закончено строительство Успенского храма, а в 1328 году были выстроены две каменные церкви – неслыханное новшество для столицы. Церковь святого апостола Петра и преподобного Ивана Лествичника стали еще одним этапом укрепления значимости Москвы.
Торжественный перенос
В середине 30-х годов 14 века активная работа Феогноста на посту митрополита принесла первые значимые результаты. Канонизация чудотворца Петра привлекла в Москву массу паломников и священнослужителей. Постоянная бурная религиозная деятельность не прошла незамеченной в константинопольском патриархате – влияние нового митрополита распространялось на все русские земли.
На самых высоких уровнях стал обсуждаться перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву. 1326 год стал периодом принятия окончательного решения. Полное одобрение московских князей, к тому времени уже носивших титул «всея Руси», поддержка константинопольского патриарха и политика невмешательства Золотой Орды завершили дело. Перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву был закончен.
Последствия переноса
Данное событие было знаковым для Московского князя. Оно многократно усиливало позиции светской власти, уравнивая ее с духовной. Фиогност был целиком на стороне Ивана Калиты, помогая последнему в деле присоединения соседних земель к Московскому княжеству. Например, Фиогност широко пользовался привилегией римских пап накладывать и снимать проклятия не только на отдельных людей, но даже на города и земли. Так он наложил проклятие на жителей Пскова и его окрестностей за то, что те отказались выдать тверского князя хану Улугбеку, тем самым провоцируя хозяина Золотой Орды на новые набеги и разрушения. Анафема дала ощутимый результат – князь тверской Александр Михайлович покинул Псков и выехал в Литовское княжество. После этого проклятие было снято.
Становление Москвы как центра православного мира
Трудно дать полную оценку всех благ, которые принес новой столице перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву. Дата этого события (1326 год) отражена во многих летописях и хрониках как переломный момент в жизни московского княжества.
Согласно старинному представлению об устройстве вселенной, и мирская, и духовная власть равнозначны и едины. Поэтому то, что в царствующем городе одновременно жили и государь, и митрополит, было естественным и желаемым.
Политика и церковь
Исходя из этих принципов, и светской, и духовной власти был одинаково выгоден перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву. Год 1328-й запомнился летописцами церковными празднествами, которые в этот период отмечались особенно широко.
Это было время сравнительно мирного сосуществования Московского княжество и Золотой орды – Москва богатела и процветала. Княжеский двор и двор митрополита располагались рядом, и по пышности и богатству не уступали друг другу. Пышные крестные ходы и богослужения по случаю представления в епископы собрали в столице весь цвет церковной иерархии с высокими гостями из восточных русских земель и из самого Константинополя. Все пышные празднества устраивались в Москве при большом скоплении народа. Можно было оспаривать претензии Москвы на близлежащие земли, но религиозная власть была неоспорима: игнорирование московского митрополита грозило отлучением от церкви.
Почему так произошло
Одним из самых важных фактов, из-за которых перенос митрополичьей кафедры из Владимира в Москву все-таки состоялся, было предоставление различных значимых льгот и денежных довольствий. По сравнению с тем, что получили представители церковной власти в соседних княжествах, льготы были неслыханными, а денежные пожертвования – огромными. Московские князья ничем не рисковали – их положение было настолько прочным, что они могли с уверенности выбирать среди епископов наиболее лояльных.
Перенесение митрополичьей кафедры из Киева в Москву как результат политики Константинополя в XIII–XV веках
События истории Русской Церкви в последнее время всё чаще становятся предметом спекуляций в докладах и заявлениях иерархов Константинопольского Патриархата. К сожалению, приходится констатировать, что многие исторические события оцениваются и представляются ими порой крайне некомпетентно. Примером такого свободного обращения с данными истории могут служить заявления патриарха Варфоломея [1] и епископа Христупольского Макария [2] о якобы незаконном переносе резиденции Киевского митрополита из Киева в Москву, состоявшемся, как там считают, без санкции Константинополя.
Осенью 2018 года сотрудниками Церковного научного центра «Православная энциклопедия» данные некомпетентные утверждения были опровергнуты: в частности, были приведены убедительные сведения о том, что перенос резиденции Киевского митрополита из Киева в Москву всё-таки состоялся каноническим путем с ведома и позволения Константинопольского Патриархата [3] . В данной публикации хотелось бы кратко дополнить ответ сотрудников ЦНЦ ПЭ одной важной деталью: процесс переноса резиденции Киевского митрополита в Москву состоялся не только с ведома и позволения Константинополя, но и при его целенаправленном содействии. Более того, следует отметить: в трудах множества историков-медиевистов господствует устойчивое мнение, что византийские власти в XIII–XIV вв. осуществляли на Руси политику поддержки Владимира и Москвы. Это как раз в конечном итоге и сказалось на месте постоянного пребывания назначенных из Константинополя русских митрополитов.
Уже Кирилл II в качестве митрополита проживает преимущественно во Владимиро-Суздальской земле
Осада Киева монгольскими войсками в 1240 г. закончилась падением бывшей столицы Древнерусского государства. Престол старших представителей династического рода Рюриковичей (Ярославичей) во времена Александра Ярославича (Невского) по объективным причинам утвердился во Владимире [4] . Признание преимущества (старейшинства) за ними, а также усвоение великокняжеского титула «всея Руси» привело к тому, что пришедший в упадок Киев утратил свое значение центра Руси, а ее новым наиболее крупным центром где-то уже с середины XIII в. (т.е. со времен великого княжения Александра Невского) становится Владимир [5] . Необходимость в контактах с великокняжеским престолом при управлении митрополией в силу тесных взаимоотношений государства и Церкви вынуждали митрополита Кирилла II (первого митрополита Руси после падения Киева) идти на тесное сближение с князем Александром Невским, т.е. фактически с владимирским великокняжеским престолом. Известно, что Кирилл II в качестве митрополита проживает преимущественно во Владимиро-Суздальской земле до самой своей смерти (несмотря на то, что данный митрополит был ставленником галицкого князя Даниила Романовича).
При этом ордынская администрация создавала сравнительно льготные условия для глав Русской Церкви, о чем свидетельствуют выданные ярлыки, наделявшие митрополитов иммунитетами [6] . Это, скорее всего, также оказывало какое-то влияние на выбор нового места размещения митрополичьей резиденции.
Князь Александр Невский
Перемещение Киевской кафедры при митрополите Максиме из Киева во Владимир было в значительной мере определено расположением там старшего великокняжеского русского престола [7] (отметим, что владимирские князья до 90-х годов XIII в. управляли и Киевской землей посредством своих наместников [8] ).
Чтобы понять характер отношений митрополита с великокняжеским престолом на Руси и факторы сближения этих престолов, следует вспомнить о ряде функций, которые, как правило, возлагались на Киевских митрополитов византийскими властями. В домонгольский период (за редкими исключениями) митрополитами Руси становились греки, в том числе и приближенные ко двору византийского императора [9] . По наблюдениям историков, митрополит Руси в какой-то степени представлял собой удобный инструмент влияния в руках византийского императора на княжескую власть в Древнерусском государстве, в том числе с употреблением таких мер воздействия, как наложение интердикта (который мог быть наложен и на целый город [10] ) или его снятие, вынесение тех или иных решений на уровне церковного суда [11] .
Митрополит играл важную роль и в урегулировании взаимоотношений между княжескими кланами Древней Руси, выполнял также миротворческую роль. В некоторых случаях митрополиты активно участвовали в делах княжеской власти, а иногда и в династических переворотах [12] . Занимаясь управлением духовной жизнью Древнерусского государства, митрополиты на Руси проповедовали о нежелательности военных союзов и браков с католиками, посредством чего старались оказывать влияние на те или иные княжеские внешнеполитические решения в пользу Византии [13] . Митрополиты занимались утверждением церковного учения и канонического права Византии, их миссия совмещала духовные и политические интересы, благодаря чему они оказывались сильным орудием идейно-культурного влияния [14] . С этим, по-видимому, была связана первоначальная византийская политика в отношении митрополичьего Киевского престола, на который поставлялись только митрополиты-греки, и попытки ее нарушения в домонгольский период жестко пресекались [15] .
Владимиро-Суздальское княжество
В период монгольского владычества византийские (до 1261 г. никейские) власти в лице императора и патриарха намеренно и осознанно использовали фигуру митрополита «всея Руси» для поддержки именно Владимиро-Суздальского княжества по ряду причин. Это княжество, как было отмечено рядом историков, оказалось в XIV в. наиболее удобным посредником для связей Византии с Золотой Ордой [16] .
Владимиро-Суздальское княжество было наиболее удобным посредником для связей Византии с Золотой Ордой
Эти связи были жизненно важными для византийской внешней политики, искавшей помощь татаро-монгольского государства против турецкого натиска. Переезд митрополичьей резиденции (причта и митрополичьей канцелярии) во Владимир в 1299 г. осуществил митрополит Максим (личность византийского происхождения), который уже в 1301 г. предпринимал поездку в Константинополь, и соответственно о переносе митрополичьей кафедры из Киева во Владимир власти Византии наверняка узнали очень скоро от самого этого митрополита. Этот переезд кафедры отвечал политическим и экономическим интересам Византии, почему он (переезд) не только не встретил здесь сопротивления, но даже со временем был окончательно официально одобрен (в 1354 г.). Мотивация длительной поддержки византийскими властями Владимиро-Московского княжества была связана также с определенными дипломатическими функциями, которые также зачастую возлагались на митрополитов Руси [17] .
Для сравнения: митрополиты в Литовском княжестве или Галиции оказывали преданность, прежде всего, своим местным властям, по протекции которых они добивались возвышения своих епископских кафедр до уровня митрополичьих. Константинополю они оказывались малополезными. Киевские же митрополиты, переселенные во Владимир и Москву, часто поставлялись из греков, выполняли к тому же некоторые дипломатические функции в Московском княжестве в пользу Византии. Этим митрополитам, как свидетельствует история, византийские власти отдавали заметное предпочтение, в частности именно за ними всегда оставалось преимущество и был закреплен титул «всея Руси» в документах Константинопольской Патриархии того времени. Более того, во времена зависимости русских княжеств от Орды Киевские митрополиты уравнивались в правах с русскими князьями [18] . Митрополит в этих условиях становился весьма влиятельной фигурой, которая, в свою очередь, была под управлением византийских властей.
Московское княжество
Наиболее экономически развитое в то время Владимиро-Суздальское, а затем образовавшееся на его основе Московское княжество приносили более значительные размеры «милостынь» в Византию, что в условиях ее упадка приобрело для нее особо важное доходное значение [19] .
По этим всем причинам Константинополь на протяжении XIV века всячески способствовал утверждению русской митрополичьей кафедры именно во Владимире, а затем в Москве [20] . С этим также, должно быть, связана была и преимущественная в XIV – первой половине XV веков тенденция византийских властей, направленная на сохранение единства Русской митрополии с целью укрепления формирующегося нового центра Руси.
Митрополит Московский Петр
Киприан включил в текст пророчество о Москве как о городе, в котором будут жить русские святители
Хотя в течение XIV в. Киев и продолжает в церковных документах считаться центром русских земель и главным городом церковной организации Руси, но фактически это его значение становится в этот период всё более символическим, что видно по действиям и поведению митрополита Киприана, поставленного в 1375 г. митрополитом «Киевским, Русским и Литовским» [21] и позднее ставшего митрополитом «Киевским и всея Руси» (после смерти митрополита Алексия). Прожив значительное время в Киеве и даже отремонтировав один из главных сохранившихся соборов города (Софийский), Киприан всё же отдал предпочтение Москве [22] , признав ее преимущественное положение среди русских городов со времен митрополита Петра, что отражено в его редакции жизнеописания этого русского святителя [23] . Сказание о житии Петра [24] прославляло не только данного митрополита, но и Москву – благочестие ее князей и народа. Москва оказалась окончательным выбором митрополита Петра среди городов русских. Редакция Киприана упомянутого жизнеописания усилила почитание митрополита Петра, на котором стала зиждиться идея первенства Москвы среди русских городов и княжеств, послужила становлению и утверждению в сознании русского общества того времени представлений о новом духовном и политическом центре всей Руси [25] . Киприан включил в текст сказания пророчество о Москве (высказанное от лица Петра) как о городе, в котором будут жить русские святители.
Как кажется, не только по политическим причинам, но также из-за желания исполнить это пророчество Киприан переезжает из Киева в Москву, окончательно определив основное местопребывание Русских митрополитов.
Василий II Темный принимает митрополита Исидора в Москве Благодаря широкому распространению почитания митрополита Петра Москва стала рассматриваться новым главным городом Руси. Константинополь был заинтересован в поддержке такого русского княжества, которое бы максимально дистанцировалось от униональных перспектив, связанных с подчинением Римской Церкви (именно такие униональные тенденции всегда присутствовали в Литовском и Галицко-Волынском княжествах). Византия как сюзерен по отношению к Древнерусскому государству стремилась в условиях его раздробления найти среди образовавшихся на его основе княжеств более преданного себе вассала. В Галиции и Литве образование временных митрополий в XIV в. происходило, как правило, на фоне шантажа со стороны местных властей, выражавшегося в угрозах перехода в «латинскую веру» (Константинополь шел на учреждение таких митрополий лишь с целью сохранения этих территорий в сфере своего духовного влияния). Это не могло не раздражать византийскую власть. Именно поэтому византийские власти в период монгольского владычества на Руси и вплоть до падения Константинополя предпочтение отдавали Москве, всячески возвышая московский великокняжеский престол и направляя в Москву своих митрополитов, последним из которых был Исидор.
Стоит отметить, что к концу XIV в. Москву уже стали достаточно прочно воспринимать новым центром Русской митрополии. Хотя русский митрополит продолжает носить титул «Киевский», сама общерусская митрополия, по-видимому, в сознании представителей Греческой и Русской Церквей того времени связывается уже с ее новым центром и воспринимается ими как «Московская». Это, в частности, видно по собственноручным записям митрополита Исидора, сделанным в Москве на кодексах, принадлежавших его предшественнику митрополиту Фотию. Будучи поставленным на Русскую митрополичью кафедру в 1436 г., в Москву он прибыл из Константинополя в апреле 1437 г. На упомянутых Фотиевых кодексах Исидор оставляет свои записи о том, что эти рукописи были переданы его предшественником «в митрополию Московскую» (εἰς τὴν μητρόπολιν τοῦ Μοσχοβίου) [26] . Схожая запись имелась и на рукописи Номоканона, которой пользовался Максим Грек при переводе толкований Вальсамона, о чем свидетельствует ее славянский перевод в двух списках Кормчей Вассиана: «Настоящая книга освящена бысть от пресвященнаго Фотия митрополита в митрополью Московьскую» [27] . Учитывая биографию Исидора, можно предположить, что в этих записях с «митрополией Московской» отражен общий взгляд византийцев первой половины XV в. на Русскую митрополию как на «Московскую» и на ее новый духовный центр, который они теперь прочно связывали с Москвой.
Перенесение митрополичей кафедры из Киева в Москву Краткий обзор исторических сведений по данному вопросу исключает любую возможность отрицать участие Константинополя в деле возвышения Москвы. Заявления о том, что перенос митрополичьей кафедры Руси в Москву состоялся без позволения «Матери-Церкви», не соответствуют действительности: в то время возвышение Москвы, укрепление великокняжеского московского престола и тесное сближение с ним Русского митрополита полностью отвечало политическим и экономическим интересам византийского императора и патриарха. Константинополь активно способствовал размещению в Москве митрополичьей резиденции, поскольку был заинтересован в тесных отношениях митрополита с великокняжеской русской властью. Таким образом, перенос митрополичьей резиденции Киевского митрополита в Москву произошел вовсе не из-за самоуправства московских князей или самодеятельности митрополитов Руси – он оказался не чем иным, как результатом реализации политики и интересов византийских властей, императора и патриарха.
[1] В частности, в одном из докладов патриарха Варфоломея содержится утверждение, что «престол Киевской митрополии был перенесен без канонического разрешения Матери-Церкви в Москву» («the See of the Kievan Metropolis was moved without the canonical permission of the Mother Church to Moscow»). – https://clck.ru/Kh3NC; «ήδη από των αρχών του 14ου αιώνος, ότε μετεφέρθη, άνευ κανονικής αδείας της Μητρός Εκκλησίας, η έδρα της Μητροπόλεως Κιέβου εις την Μόσχαν…» – http://www.ec-patr.org/docdisplay.php?lang=gr&id=2595&tla=gr.
[2] Говоря о перемещении кафедры Киевского митрополита в Москву, епископ Христупольский в своем докладе заявляет: «It is worth noting that the transfer of the See took place without the approval and blessing of the canonical hierarchal body of the metropolis, i.e. the Ecumenical Patriarchate». – https://clck.ru/KhB8W.
[4] Следует отметить, что в домонгольский период в Древнерусском государстве уже существовала конкуренция между двумя наиболее крупными «великокняжескими» престолами: Киевским и Владимирским – см.: Филюшкин А.И. Титулы русских государей. М.; СПб., 2006. С. 12–48.
[5] Горский А.А. замечает: «Митрополит Максим пришел из Киева во Владимир в 1299 г., первый “великий князь всея Руси” Михаил Ярославич вокняжился во Владимире в 1305 г. Очевидно, с переездом во Владимир митрополита можно связывать завершение перехода статуса “общерусской столицы” от Киева к Владимиру. Первый шаг к этому был сделан в 1252 г., когда Александр Невский, признанный в Орде “старейшим” среди русских князей, предпочел номинально высшему, но фактически ничего не дающему политически киевскому княжению стол во Владимире». – Горский А.А. Русские земли в XIII–XIVвв. М., 1996. С. 46.
[6] Сборник памятников по истории церковного права / Сост. В.Н. Бенешевич. Вып. 2. Петроград, 1914. С. 9–25.
[7] Эта зависимость местопребывания митрополичьей кафедры от локации великокняжеского стола была подчеркнута еще в документах Московского патриарха Иоакима (1685): «Егда благоволи Господь Российскую землю просветити святым крещением, и тогда досели же великое княжение было в Киеве, и митрополиты быша в Киеве, и обладаху всею Россиею. А егда великое княжение из Киева прейде во Владимир, и тогда митрополиты Киевстии жиша во Владимире и обладаша Киевом и всею Россиею. А егда великое княжение из Владимира прейде в Москву, и тогда митрополити Киевстии жити преидоша в Москву, и, живущи в Москве, Киевом и всею Россиею обладаху и в Киев своих наместников посылаху». – АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 5. С. 89–90.
[8] Горский А.А. Русь от славянского расселения до Московского царства. М., 2004. С. 193–194; Авдеенко В.А. Киевские князья монгольской и литовской поры. Харьков, 2009. С. 63–71.
[9] А.В. Поппэ приводит довольно красноречивый пример поставления на древнерусскую Киевскую кафедру митрополита-синкелла Георгия в XI в., приближенного ко двору византийского императора (см.: Поппэ А.В. Русские митрополии Константинопольской Патриархии в XI столетии // Византийский временник. 1968. Вып. 28. С. 103).
[11] Гайденко П.И., Филиппов В.Г. Церковные суды в Древней Руси (XI – середины XIII века): несколько наблюдений // Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 12 (227). С. 106–116.
[12] ПСРЛ. Т. 1. Стб. 267–268; Т. 2. Стб. 275; Гайденко П.И. Место русской церковной иерархии в событиях киевского восстания 1113 г. // Клио: журнал для ученых. 2011. № 1 (52). С. 34–37.
[13] Костромин К.А. Церковные связи Древней Руси с Западной Европой (до середины XII в.): Дисс. к.и.н. СПб., 2011. С. 11–12, 163–167, 179; РИБ. Т. 6. Стб. 7; Мильков В.В., Макаров А.В., Милькова С.В., Полянский С.М. Митрополит Никифор. СПб., 2007. С. 112–125; 281–286; 379–383.
[14] Иванов С.А. Миссия Восточнохристианской Церкви к славянам и кочевникам: эволюция методов // Славяне и их соседи. Славяне и кочевой мир. Вып. 10. М., 2001. С. 16–39.
[15] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 485; Т. 3. С. 182–183; Гайденко П.И. Еще раз о суде над Лукой Жидятой (1055–1059 гг.) // Каптеревские чтения – 7. М., 2009. С. 53–63; Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский и Лука Хризоверг (из истории русско-византийских отношений XII в.) // Византийский временник. Вып. 46. М., 1962. С. 29–50.
[16] Вольфрам фон Шелиха. Основание православного епископства в Сарае в 1261 году // Золотордынская цивилизация. Сборник статей. Вып. 5. Казань, 2012. С. 83–90; Григорьев А.П. Сборник ханских ярлыков русским митрополитам: источниковедческий анализ золотоордынских документов. СПб., 2004. С. 14; Паславський І. Галицька митрополія: Історичний нарис. Львов, 2007. С. 12–14, 24, 28; Педич В., Тельвак В. Проблема утворення Галицької православної митрополії в українській історіографії. Львов, 2008. С. 484–488; Скочиляс І.Я. Галицька митрополія XIV – першої половини XV століть: особливості еклезіального правового та суспільного статусу // Княжа доба: історія і культура. Вып. 4. Львов, 2011. С. 253.
[17] Щапов Я.Н. Государство и Церковь Древней Руси X–XIII вв. М., 1989. С. 98.
[18] Почекаев Р.Ю. Ярлыки ханов Золотой Орды Русской Церкви: к вопросу о хронологии и количестве // Научный Татарстан. Казань, 2010. № 2. С. 156–167; Галимов Т.Р. Место Киевского митрополита в церковно-ордынских отношениях: 1237–1281 гг.: Дисс. к.и.н. Казань, 2017. С. 120, 129, 133; 138; 145–146.
[19] Малето Е.И. Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине XV вв. М., 2018. С. 30, 43.
[20] Горский А.А. О красноречивом примере оказания Константинополем симпатии и поддержки владимирским князьям. 1996. С. 111–112.
[21] РИБ. Т. 6 (приложения). Стб. 203–204.
[22] Павлов А.С. О начале Галицкой и Литовской митрополий и о первых тамошних митрополитах по византийским документальным источникам XIV века. М., 1894. С. 40; Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Л., 1978. С. 52–60, 112–124.
[23] В частности, в Киприановской редакции «Жития Петра» от лица прославленного русского митрополита произносится следующее пророчество о возвышении Москвы: «Град съ[й] славен будет во всех градех Русскых, и святители поживуть в нем, и възыдут “рукы его на плеща враг его”, и прославиться Бог в немь. Еще же и мои кости в немь положени будут». – Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. С. 211–212. Также см.: Дмитриев Л.А. Роль и значение митрополита Киприана в истории древнерусской литературы (к русско-болгарским литературным связям XIV–XV вв.) // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 19. М.; Л., 1963. С. 248–249.
[24] Почитание митрополита Петра получило одобрение со стороны Константинопольского патриарха Иоанна XIV Калеки в 1339 г. См.: РИБ. Т. 6 (приложения). Стб. 11–14.
[25] В.А. Кучкин отмечает важность канонизации митрополита Петра для утверждения идеологии московской княжеской власти, связанной с ее притязаниями на преобладание среди остальных русских княжеств: «Канонизацию митрополита Петра и написание “Сказания” о его смерти следует рассматривать как события большого идеологического и политического значения для московских князей… Канонизация Петра и прославление самого Ивана во Владимире в присутствии великого князя Александра Тверского преследовали политические цели. На глазах тверского князя подымался авторитет его соперницы Москвы, святым делался митрополит, при жизни известный своими промосковскими симпатиями… Интересно отметить, что канонизован был не местный князь, а именно митрополит, деятель общерусского масштаба. Подобное обстоятельство делало возможным более широкое почитание Петра». – Кучкин В.А. Сказание о смерти митрополита Петра // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 18. М.; Л., 1962. С. 59–79. См. также: Кричевский Б. Митрополичья власть в средневековой Руси (XIV век). СПб., 2003. С. 57–58.
[26] Фонкич Б.Л. Греческие рукописи и документы в России. М., 2003. С. 29.